В первом томе о еде я пишу мало (во втором - очень подробно), а хронологически он ограничивается 1964 годом.
Вот этот отрывок.
***
Еда из детства, как известно, почти всю жизнь кажется самой вкусной и желанной. Некоторые даже пробуют в зрелом возрасте хоть раз к ней вернуться. Эксперимент, как правило, заканчивается разочарованием - то ли продукты теперь уже не те, то ли вкусовые рецепторы поистрепались на деликатесах и кулинарных изысках последующей жизни.
А скорее всего - нельзя вернуться в детство иначе как в мечтах, снах и воспоминаниях. Любой жизненный опыт повторяем - кроме детского.
Не знаю уж, сколько зарабатывали в моем раннем детстве родители (отец, напомню, еще и алименты платил года до 1967-го), но при трёх детях никаких проблем с едой у нас никогда не было.
Конечно, всё, что мы ели, я не помню. И очевидные вещи, типа манной каши, называть не буду. Вот знаю, что геркулесовую мы точно не ели. О существовании такой я долго даже не подозревал. А вот рисовую - ели. Её мать очень вкусно готовила.
Естественно, запомнились мне яйца. Прежде всего потому, что первое, чему меня научила мать, дабы я мог без неё сам есть — это разогревать оставленный ею суп, варить яйца и жарить яичницу.
Кроме того, мы ели яйца и просто так — сырыми. Тогда это никого не пугало. Ни о какой сальмонелле люди не знали. Возможно, тогда её и не было в природе.
Яйцо нужно было вымыть, а затем проколоть его с острого конца иголкой. Через этот прокол яйцо и выпивалось, а точнее - высасывалось. Легче, конечно, было, аккуратным ударом ложки немного разбив скорлупу с тупого конца яйца, пальцами проделать в ней маленькую дырочку, но через игольный прокол — это было шиком.
Выпить два сырых яйца — очень сытно. И вкусно к тому же.
Перекусить, особенно утром или вечером, можно было еще бутылкой молока - с чёрным (вкуснее) или белым хлебом. Покупное молоко тогда, естественно, никто не кипятил - пили прямо так.
Что еще считалось вкусным?
Четверть батона белого хлеба (батон режется напополам поперек, потом так же — вдоль) или половина так называемой французской (по-моему, стоила она 7 копеек; а батон - 13 копеек) булки, намазанные сливочным маслом и посыпанные сверху сахарным песком.
А чёрный хлеб как некий деликатес мы ели иначе: на большой кусок хлеба наливалось подсолнечное масло и посыпалось крупной солью.
С белым хлебом еще ели арбузы — кусок за куском.
Некоторые сласти, продававшиеся в магазинах и с рук, тоже, конечно, помню. Красные леденцы-петушки на деревянной палочке (ими торговали у входа в универмаг «Звездочка»). Были еще сласти из глазированного сахара — разноцветные, в форме фигурок каких-то зверушек (зайцы точно были), очень хрупкие. Кажется, именно это называлось марципанами.
Ну и вареная сгущенка (сгущенное молоко) — одна из главных и, главное, любимых лакомств нашего детства. Её ели и ложками — с чаем (а дети стремились и без всякого чая) или мазали на белый хлеб.
Сгущенку ели и не варёной - просто как сладость, с чаем, ложками - как варенье.
Конечно, газированная вода, которая тогда еще продавалась не в автоматах, а продавщицами — со специальных лотков на колесах. Там были три колбы (не конусообразные - в конусообразных продавались в магазинах соки, а прямые) — одна с малиновым (красным) сиропом, вторая с грушевым (жёлтым). А третья? Не помню. Или колбы было две?
Вода без сиропа стоила копейку, с сиропом (любым) — три копейки.
Что еще осталось в памяти как либо особо вкусное, либо расхожее, часто употребляемое? Конечно, пельмени. И запомнились опять же именно потому, что мне часто приходилось готовить их самому. Готовить — то есть просто варить, залив водой. Это было одновременно и первое (если есть с бульоном), и второе — если бульон слить. Но чаще не сливали.
То, что я не запомнил колбасу (нет, запомнил — но только ливерную, покупаемую реже, хоть она и была дешевле обычной, но очень вкусную), мясо или какие-нибудь котлеты, не означает, что этого мы не ели. Память ведь задерживает в себе не всё без разбору, а только кое-что и со значением.
Вот написал эти слова и вспомнил вдруг, что именно живя на Большой Коммунистической улице, я впервые попробовал кролика. Кроличье мясо запомнилось как какое-то солоноватое. И вспоминается, что о том, покупать или не покупать кролика, то ли мать спрашивает у отца, то ли он у неё. Видимо, это была новинка, причём сомнительная.
Если не ошибаюсь, именно при Хрущеве (и по его инициативе?) стали массово разводить кроликов (в том числе и в домашних хозяйствах; такие кролики и у бабки жили — зимой и маленькие в квартире в Москве, подросшие - летом на даче). И кроличье мясо стало часто появляться в магазинах.
Словом, ели мы нормально - ни на голод не жаловались, ни на отсутствие вкусностей. Шоколадные конфеты покупались ко всем праздникам, равно как и красная и реже - чёрная икра.
Готовила мать прекрасно, но обыденный рацион (помимо супа и котлет, которые можно было приготовить на два-три дня, а также покупных вареной колбасы, сыра и пельменей) сводился в основном к тому, о чём я рассказал. А также к чаю и какао (которое я не любил, но оно почему-то считалось очень полезным для детей). Какао было двух марок - "Золотой ярлык" и "Серебряный ярлык". В одинаковых по размеру и рисунку пачках. Но цвет пачек (соответственно названию) различался.
А кофе вообще не помню. То ли он не вошёл тогда в повседневное употребление у таких, как мы, простых людей, то ли наша семья к нему не пристрастилась.
Бывая у бабки, еще пили гриб - воду, в которой жило какое-то странное моллюскообразное бесформенное то ли существо, то ли вещество. Жило это «существо» в трёхлитровой банке. Я так до сих пор и не понял, к какому классу представителей живой природы оно относилось. Но вкус запомнился — кисленький такой. Считалось, что пить гриб полезно.
Обязательно расскажу и о запомнившейся мне еде более позднего периода — когда мы уже жили в Княжекозловском переулке. Ведь еда запоминается еще и по месту наиболее частого употребления или по тому, где её чаще всего покупаешь.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →