Политдневник Виталия Третьякова

(Начало текста см. выше)
14. Выжидательную позицию заняли все основные силы общества: партии, губернаторы, армия, МВД, спецслужбы. Даже обладатели крупнейших на тот момент состояний. Мне известно, что 2 и 3 октября Кремль просил всех тогдашних «олигархов» прислать для поддержки сторонников Ельцина сотрудников своих охранных служб с оружием. Отказались все, кроме, по моей информации, которую не могу подтвердить документально, г-на Г.
15. На стороне Ельцина, кроме его команды, была только московская и питерская артистическая «интеллигенция», большинство руководителей СМИ и значительная часть московских журналистов. Именно эта «интеллигенция» громче всего призывала Ельцина «раздавить красно-коричневую гадину» и подстрекала Кремль к силовому выходу из противостояния, отвергая как путь поиска компромисса, так и «нулевой вариант».
16. Ряд сил (РПЦ, Конституционный суд, ряд общественных и политических групп) пытались свести противостоящие силы для переговоров и поиска компромисса. Более радикальные группы (в ряд из них входил и я) пытались продвинуть «нулевой вариант», то есть одновременную отставку Ельцина, Руцкого и Хасбулатова с объявлением внеочередных президентских и парламентских выборов.
17. Но Ельцину не нужен был ни компромисс, ни, тем более, его отставка – даже и совместно с отставкой Руцкого и Хасбулатова. Власть Ельцин не собирался отдавать в любом случае.
18. К концу сентября стало абсолютно ясно: продолжение мирного противостояние при абсолютной незаконности указа 1400, нейтралитете населения и нежелании губернаторского корпуса, армии и спецслужб открыто встать на сторону Кремля автоматически приведут через одну, максимум – две недели к тому, что общество и все основные политические структуры России признают Руцкого в качестве законного главы России. Многие губернаторы уже начали вести на сей счет тайные переговоры друг с другом и Белым домом. Промедление стало для Ельцина смерти подобным. Своим звериным инстинктом власти он почувствовал это со всей определенностью. И решил действовать. Опорой ему был узкий круг людей, которых Ельцин возвысил и поставил во главе некоторых спецслужб и вооруженных структур.
19. В этих условиях Руцкой и Хасбулатов не проявили качеств дальновидных, профессиональных, а, следовательно, и перспективных для страны политиков. Если бы они просто выжидали, сдерживали своих наиболее радикальных сторонников и не позволяли никому из них поддаваться на провокации, через две недели победа пришла бы к ним сама.
20. При всем своем самом критическом и прямо негативном отношении к Ельцину, я не могу утверждать, что Руцкой и Хасбулатов стали бы лучшими, чем он, руководителями страны. Потому я и выступал за «нулевой вариант». В ходе самого противостояния никакой новой перспективной политической фигуры такого уровня не появилось.
21. Сторонники Белого дома давали достаточно поводов для обвинения их в разного рода грехах, но, безусловно, в конце сентября к активным провокациям перешли именно люди Кремля. Есть много свидетельств того, что именно путем провокации многотысячный митинг, собравшийся 3 октября на Октябрьской площади, был переведен в демонстрацию, направленную по Садовому кольцу в сторону Смоленской площади.
22. По-прежнему самой большой загадкой остается то, откуда появились и куда потом исчезли снайперы, ведшие обстрел центра Москвы и кварталов, прилегающих к Белому дому вечером 3 октября и в ночь с 3 на 4 октября. Действия именно этих снайперов, а также спровоцированные или спонтанные акции сторонников Белого дома (захват «мэрии Москвы», хотя это не была собственно мэрия; штурм телецентра в Останкино и др.) и стали поводом для привлечения к противостоянию танков. Многие мне рассказывали, что снайперы были привезены из-за границы и туда же улетели сразу после 4 октября.
23. К утру 4 октября с огромным трудом были найдены несколько офицеров, согласившихся сесть в те танки, из которых и был проведен обстрел Белого дома. Дальнейшая судьба этих офицеров известна лишь узкому кругу лиц.
24. Обстрел танками парламента – даже при том, что население Москвы по-прежнему сохраняло полный нейтралитет и лишь с любопытством наблюдало за происходившим – продемонстрировал, на чьей стороне сила. После того, как один из офицеров Альфы, до того отказывавшейся штурмовать парламент, был убит пулей снайпера, спецподразделение согласилось пойти на штурм. И это стало финалом противостояния: Ельцин победил.
25. Поскольку большинство населения не желало победы ни одной из сторон и ни одну из сторон не поддерживало, оно приняло как должное тот исход событий, который без его участия сложился к середине дня 4 октября. Своё же отношение к победившей стороне население продемонстрировало несколько позже, а именно – в декабре. На выборах в Государственную Думу и на референдуме по новой Конституции. Участие в референдуме было минимально необходимым. На выборах в Госдуму по партийным спискам победила партия Жириновского, а гайдаровский Демократический выбор России эти выборы проиграл. После чего Юрий Карякин выкрикнул свою знаменитую фразу «Россия, ты одурела!». Однако в целом необходимо признать, что население приняло, пусть и без восторга и поддержки, как исход событий сентября-октября 1993 года, так и сложившуюся после декабрьских выборов и референдума новую политическую конструкцию, предложенную командой Ельцина. Элиты, естественно, присоединились к победителю.

В связи с тем, что в силу ряда обстоятельств моя оценка событий сентября-октября 1993 года не нашла адекватного отражения, излагаю её в виде следующих ниже 25-ти тезисов.


1. К началу 1993 года двоевластие, сложившееся в стране, перешло в такую острую форму, что завершиться могло либо победой одной из сторон с полным политическим разгромом другой, либо компромиссом, в котором каждая из сторон должна была сделать серьезнейшие уступки.
2. Ельцин никогда и ни к какому компромиссу склонен не был. Для него выбор был таким: либо разгром Верховного Совета, либо его капитуляция на условиях Ельцина.
3. Конституционное право было на стороне Верховного Совета.
4. Но сама Конституция (с многочисленными поправками) и советская система псевдопарламентской республики реалиям новой жизни и стоящим перед страной задачам.
5. Авторитет и популярность Ельцина стремительно падали. Прежде всего потому, что экономические реформы бросили в пучину нищеты примерно сотню миллионов граждан России.
6. К началу осени 1993 года вся политическая и государственная жизнь свелась исключительно к борьбе двух властных кланов (кремлевского и белодомовского), усугубляемой персональной ненавистью представителей этих кланов по отношению друг к другу.
7. Подписав указ 1400, Ельцин перешел к политическому уничтожению противников мирными средствами, предложив им отступное – деньги и посты. Но это был 1) конституционный переворот (очевидно, ибо отменял конституцию и ликвидировал парламент, который конституционно был выше президента) и государственный переворот, ибо устранял высший орган власти в стране – демократически избранный и законно действующий (пусть и плохо действовавший) парламент. Россия на тот момент была парламентской республикой.
8. Правда, Ельцин открывал и политическую перспективу (в случае капитуляции Съезда-Верховного Совета): принятие новой конституции, выборы в новый парламент и – через полгода – досрочные президентские выборы.
9. Значительная часть депутатов не признали этот указ и отказались снять с себя полномочия. Съезд-Верховный Совет продолжали действовать.
10. Ельцин перешел от чисто политических мер к силовым – заблокировал парламент в Белом доме.
11. Тогда Съезд провозгласил исполняющим обязанности президента Руцкого.
12. Абсолютное большинство населения не любили Ельцина и не верили ему. Однако большинство населения не слишком вдохновляли и фигуры Руцкого и особенно Хасбулатова. Если бы вместо этих двух фигур в Белом доме оказался политик, воспринимаемый обществом как очевидно лучшая, чем Ельцин, фигура, Ельцин бы, безусловно, проиграл.
13. Но нелюбовь к Ельцину и его команде была столь велика, что общество решило не поддерживать ни ту, ни другую сторону. Число реальных участников сентябрьско-октябрьских событий не превышало 100 тысяч, причем только и исключительно в Москве. Активных участников было не более нескольких тысяч.
(окончание - см. ниже)