Шаман откинул полог яранги, и сразу заслонил ладонью глаза. Весеннее солнце слепило. Это сколько же он провел у постели больного начальника смены нефтяников? Разве по полярному солнцу сразу определишь? Зимой, долгой ночью, когда не застит неба, по звездам Иннокентий мог бы сразу поймать время. Сейчас лишь по напряжению в желудке да сухости во рту понял, что с момента его ухода за полог Полярного сияния прошло не менее трех дней.
Когда шамана зовут к больному, его задача - сначала поставить диагноз. То есть так врачи говорят - диагноз. А на самом деле надо постречаться с тем духом, который схватил человека. Повстречаться, посидеть с ним, поговорить, понять его. А поймешь только тогда, когда дух тебя поймет и захочет общаться. С нормальным, обычными-то людьми духи общаться не желают, только со своим. Вот и приходится становиться духом.
Кешке с детства было легко становиться духом. Выпил отвар табака, немного покружил вокруг себя, а то и просто задержал подольше дыхание и вот ты уже оно - Полярное сияние...
Значит, уже три дня, как Инокентия и Горкушина ветролет нефтяников перевез из города сюда, в стойбище. В городе Иннокентий не хотел лечить, верней, не мог. И Ливон Наймушин, большой начальник, сам приказал выделить вертолет и отвезти больного и Иннокентия, куда Кеша скажет.
Главрач больнице не протестовал. Он давно уже привык к этим сумасшедшим из Газпрома. Народ без тормозов и без мозгов. Работают сутками без сна-роздыху, с ног валятся, подстегивают себя водкой, бывает с инфарктами не согласны эвакуироваться на большую землю раньше срока. Лечатся горстями самопально закупленных таблеток, а то и спиртом с баней, которую устроили из старой цистерны, топят снаружи бревнами, а чтобы пару поддать просто плещут водой на красную раскаленную стенку этой железной тары. А всех дурней был Гаркушин. Когда свалился с температурой - на рыбалке ушел под лед речки Катанги - выплыл чисто по случаю - полусотней метров ниже по течению оказалась промоина. На рыбалке был один, снегоход не завелся и он почти сутки в ледяных доспехах добирался до жилья. В больницу не поехал, врачу скорой нахомил, сказал: буджет лечиться только у Кеши. Вот так смотришь на этих газпромовцев, вздыхал главврач, не поймешь - то ли деньгу больше себя любят. То ли ни сеья, ни чего на свете не помнят, в том числе и деньгу.
Иннокентий оставил полог открытым. Солнце разгоняло темноту яранги. Гаркушин шевелился под ворохом медвежих и кабарожьих шкур и тихонько охал и матерился.
-Живой? - Спросил Кеша.
-А куда я нах.. денусь, - хохотнул Гаркушин.
Иннокентий не стал ему рассказывать, куда. Он то знал, куда на самом деле бы делся Гаркун, если бы все эти три дня и три ночи ему, старому шаману, не пришлось пьянствовать, безобразничать и вытворять против воли всякие непристойности. На пару с духом, а точней - с духиней. С Катангой.
Та уже была уверена, что этот русый великан Гаркушин в полном ее владении и распоряжении. Пусть сразу не утонул, так все равно же она его достала, сковала, добралась льдом до сердца и теперь вот-вот будет у нее новенький наложник. И не отпускала, не отдавала она Гаркуна ни в какую, как ее Кеша - а точнее уже не Кеша, а дух Мягкого камня не упрашивал и не умасливал.
Всего не расскажешь, что именно все эти дни творилось за пологом Полярного сияния. Взамен за Гаркушу Катанга собрала столько обязательств с Кеши, что жизни не хватит выполнить.
ПРОДОЛЖЕНИЕ - 10 мая